Детская ложь: что делать?

Не все дети способны на ложь. Но как быть, если заметили за своим карапузом попытки обмануть?

Мелочей в воспитании не бывает. Это подтверждает одна из жизненных историй, которые остались в моем журналистском блокноте. 

Много лет назад, когда после десятилетней педагогической стези перешла по приглашению на работу в одну из районных газет, редактор привел в мой кабинет учительницу с рядом личных вопросов, касающихся ее детей. Ей было не с кем посоветоваться, и она решила, что редакция – наилучшее для этого место. Анну беспокоила проблема детской лжи. Дочери-двойняшки постоянно обманывали.

– Откуда в них? Интеллигентная семья  потомственных педагогов, – сокрушалась Анна, закуривая одну сигарету за другой.

Стали анализировать ее жизнь. Выяснилось, у Анны в детстве тоже было не все гладко.

– В круглосуточном садике, отрывавшем от родительской опеки на каждые пять дней в неделю, от продвинутых сверстников набралась запретных знаний, повлекших соответствующие проделки. Таким образом, появились первые (причем, постыдные) тайны. К семи годам привычка хитрить укоренилась. Вместо чистки зубов драила раковину, полагая, что скрежет щетки просигнализирует находящимся в других комнатах родителям о соблюдении дочерью гигиены полости рта. В течение ряда лет в преддверии  8 марта проворачивали с сестрой секретную денежно-накопительную операцию: лазили по карманам одежды родителей в поисках мелочи. Однажды подслушала диалог папы и мамы на кухне, обсуждали исчезновение из кармана папиного пальто нескольких монет. От страха замерло сердце. Меня пригласили на разговор. Сделала большие невинные глаза и дала честное слово, что ничего не знаю. Ходила по магазинам караулить удобные моменты для таскания с прилавков чужой сдачи. Когда удавалось насшибать желаемую сумму, топали с сестрой приобретать приглянувшуюся безделушку. Домой несли покупку по очереди, прижимая к груди обеими руками, переполненные радостью от грядущего сюрприза маме! Но не могу сказать, что не понимала пагубности содеянного. Совесть говорила – такие авантюры надо скрывать.

В этом месте я сказала «стоп», потому что картина прояснилась. Главным стал вопрос: интересовалась ли мама, откуда финансы на презенты?

– Нет. Вероятно, думала – от папы. Тем более, он и правда выдавал нам перед 8 марта символическую сумму, которой могло хватить разве что на пару пирожков. Но помимо этого, мы от родителей иногда получали и на карманные расходы (сок, мороженое). Поэтому мама могла решить, что на весенний сюрприз накопили из этих «капиталов».

Запомним этот важный момент. Мама не вникала в первоисточник денежной самостоятельности своих крошек. Насколько видно из повествования, она не интересовалась внутренним миром дочурок, а те явно страдали от дефицита любви. Угодить маме любой ценой, вплоть до воровства денег, – что это? Прихоть? Или свидетельство сложного психологического состояния? Пресловутый подарок не был ли и призом самим себе, скучавшим по домашней ласке, когда в знак благодарности за подношение можно было поймать на себе любящий взгляд и до вечера ходить именинниками?

 Вернемся к детям Анны.

 – Когда заметили, что дочери обманывают?

 – Ходили в детский сад. Приносили новости: воспитатель на недисциплинированных  вешает таблички с прозвищами,  типа «Верблюд» (мальчика плевался).  На моих тоже цепляли клеймо. «Вруньи».  Я возмущалась, но отношения не выясняла, потому что мать злой воспитательницы занимала пост директора нашей школы. В дальнейшем не раз приходилось уличать дочерей во лжи. К примеру, вырывали из дневников листы с двойками, не учитывая, что предки на правах педагогов имеют возможность  отслеживать уровень успеваемости по классным журналам.

 – Вы боролись с этими явлениями?

– Нам с мужем всегда было некогда. Дети росли сами по себе. Главными заботами были: чтобы не болели, хорошо кушали, имели красивую одежду и игрушки. Вот только участия в ребячьих играх не принимала. Могу разве что мужа в пример поставить, хоть и редко, но удостаивал дочерей минимума внимания, совместной игры в шахматы. От меня же доставались одергивания на повышенных тонах. Я была человеком настроения. Одна и та же провинность дочерей могла получить различную оценку с моей стороны – или нагоняй, или, в хорошую минуту, снисхождение. Неуравновешенность и непостоянство были слабой стороной моего характера, и дочери этим пользовались. Впрочем, это наблюдается по сей день.

– То есть такой факт, как детская ложь, не рассматривался до поры до времени как повод для тревоги?

– Не придавала значения. Думала, ложь в их возрасте – не страшно.

– Видите ли связь между их и вашей ложью, когда были ребенком?

– Не знаю. Думаю, связи нет. Ведь вранье не передается по наследству.

 – А может, связь существует?... Привычки отцов превращаются в пороки детей. Это из Демокрита... Лгала родителям, воспитателям, учителям... Списать контрольную, нагородить небылиц о причине прогула, удрать на свидание под видом посещения кружка для вязания... Это или нечто близкое одинаково можно отнести и к вам, и к вашему потомству.

– Мда.. Блин горелый. Пардон. 

– Анна. А ведь вы же и учили дочерей лжи.

– Это вам Демокрит сказал? Шутка.

– Судите сами. Случалось ли, что разрешали не идти в школу без уважительной причины? Например, выпавший в середине недели свободный день использовали на совместное с детьми турне по магазинам для покупки им зимней одежды. На вопрос, а как отреагирует классный руководитель, отмахивались со смехом: чего-нибудь наплету. Что скажете?

– А король-то голый.

– Не сомневаюсь: это типично для многих – жить в повседневной лжи и не замечать ее, как пыль в воздухе. Вплоть до классических сцен, когда папа предупреждает домочадцев: если позвонят, меня нет дома. И сынишка дает отчет по телефону: «Папа сказал, его нет дома».

– Действительно, классика. Таких анекдотов хватает в нашей семье. Дочери, в частности, знают о хитром электросчетчике, который благодаря умельцу-папочке не реагирует на включенные электроприборы. Все проинструктированы, как себя вести в случае появления контролеров энергонадзора.

– Скажите, когда вы были ребенком, родители злословили в адрес других в вашем присутствии?

– Да. Чего только я ни слышала о дальних и ближних родственниках, о соседях и сослуживцах... Да еще мама, бывало, после ссор с папой, ябедничала мне или моей сестре на него.

– Вы с супругом при детях делаете аналогичное?

– Обожаем посудачить за ужином: перемываем косточки знакомым. Так уж повелось, муж и жена – один сатана. Дети –  за общим с нами столом.

– Пожалуй, все стало на свои места. Анна. Чтобы предупредить развитие в ребенке дурных наклонностей, быть может, надо сначала заботиться о чистоте духовной атмосферы в доме, а уже затем полов и ковров, а? Не давать уроки лицемерия? Допустим, не сплетничать хотя бы в присутствии отпрысков (не говорю, что и вообще этого делать не стоит). И так далее. Типичный пример. У вас гости. Доброжелательное общение. По завершении приема, убирая со стола, говорите супругу: «У твоего друга завистливая жена. Терпеть не могу ее приторности. Чем реже будешь звать их, тем лучше». Под ногами путаются дочери, помогая уносить грязную посуду. Вы не обращаете на малышек внимания, но зато они обращают внимание на нелестные отзывы об ушедших людях, которым десять минут назад все улыбались. Это ли не урок лжи? Продолжать не надо?

– Продолжать не надо. Мне уже осточертело.

Анна поднялась, отряхнула рукой с джинсов на пол пепел.

– Ладно. Будь что будет.

– Вы забыли сигареты.

– Дарю. Впрочем, вам вряд ли они нужны. 

Бросила пачку в сумочку.

–  Ха, напросилась на разбор полетов. Под настроение, как всегда. Гуд бай, что ли. 

Мы вышли во двор редакции. Анна вновь закурила. Огляделась по сторонам, шумно вдохнула весенний воздух. Взглянула мельком на меня.

– Скажите, а вам лично удается жить по тем правилам, о которых только что философствовали? Хотя – не отвечайте, это не мое собачье дело. Да и какая вообще разница. Как говорила моя покойная бабушка, каждый перед своим Богом падает. И вообще, я тут лишнего наговорила. А вы не верьте. Может, я все придумала, а? Как? Ладно, я ушла.

Анна сбежала с крыльца, зашагала к калитке, на ходу оглянулась, поймала мой взгляд.

– Но что делать теперь, у разбитого корыта? Вы можете ответить без разглагольствований?

Она вернулась и смотрела мне в глаза.

– Вы что, думаете, мне так было легко сюда прийти и душу наизнанку выворачивать? Я, признаюсь, перед визитом к вам для храбрости сто грамм хряпнула. Это по  вечной глупости, лишнее языком молоть. Дочери через три года заканчивают школу. Их интерес к жизни ограничивается ритуальным набором: дискотеки, косметика, мальчики, наряды... Вчера нашла в кармане девчачьей куртки пачку сигарет. Стало страшно. Поняла, что упустила их. А начиналось с малого – невинной лжи в раннем детстве.

– А не кажется ли вам, продолжаю настаивать, что начиналось с вас самой, и ложь - скорее, следствие?... Вы признали, что мерилом счастья детей считали здоровье, сытость, одежда, игрушки. На все остальное или закрывали глаза, или реагировали криком. Душа подрастающего человека, повторюсь, формируется не набором поучений, а во многом духом окружающей атмосферы. Вы опирались на систему кнута и пряника, но не сотрудничества и разумной любви. Заложив в детях стремление к материальному благополучию, удивляетесь, что у них кроме потребительского отношения к жизни не появилось других целей. Что можете предложить взамен, если сами не знаете, чего хотите от жизни? Правда, стремитесь понять. И слава Богу. Это – шанс. Начать жизнь заново, уверена, никогда не поздно. Главное – не опускать  руки. Лучше поздно, чем никогда.

На такой ноте расстались. Спустя три года встретились. По заданию редакции надо было сделать репортаж с выпускного бала. Выбрала школу, где работала Анна. Не сразу узнала: без макияжа, в строгом деловом костюме. Это бросалось в глаза, особенно на фоне разукрашенных декольтированных коллег. Присели на скамейку в школьном сквере. С танцевальной площадки доносились музыка, шум разговоров, взрывы смеха. Мимо проплывали покачивающиеся от выпитого спиртного группы выпускников в облаках табачного дыма. Из короткого рассказа узнала, что семейная проблематика разрешилась в лучшую сторону. Замечу, это не мои слова, а Анны. Она именно так и сказала: «В лучшую сторону», хотя дальнейшая информация на первый взгляд не располагала к оптимизму. Толчком к переменам послужило горе. Муж попал в автокатастрофу. Был при смерти. Анна с дочерьми впервые в жизни вспомнили о Боге, стали заказывать в церкви молебны о здравии и ставить свечи. Умирающий пошел на поправку. «В рубашке родился», – вынесли вердикт медики. Домой выписали главу семейства в инвалидной коляске с переломом позвоночника и без одной ноги.

–  Каждый из нас задумался над смыслом жизни, –  подвела черту Анна.

В голосе не было ожидаемого в таких случаях уныния. Я видела перед собой действительно другого человека – собранного, уверенного. На просьбу показать дочерей услышала, что по танцам больше не бегают.

– Ушли в монастырь, а мама бросила курить, – пошутила я.

– Почти угадали. Во всяком случае, насчет курева – точно. А у дочек и без танцев дел по горло. Они теперь глаза и сердце нашего папочки, нянчатся так, как я за ними не смотрела. Да и он тоже духом не падает. Поделился: впервые понял, что такое жить, а не существовать.

История Анны – скорее, исключение из правил. Жизнь у большинства из нас (и у меня в том числе) следует по накатанной колее. Суета служебных будней, рутина домашнего быта мелькают перед глазами, словно чужой поезд. Все кажется: жизнь еще не началась, живем в ожидании, а спроси – чего ждем, и сформулировать толком не сможем. И лишь когда этот поезд ломается, осознаем: что-то не так в нашем бытии.

Как из этого круга вырваться? Неужели пока гром не грянет – не перекрестимся и не попытаемся разобраться в самих себе и в собственных детях? Все ли так благополучно, как кажется с первого взгляда?

Марта Арсеньева, писатель, специально для "Натуральной Жизни"©

Статья иллюстрирована картиной Charles Burton.